Институт, который регулировал семейные отношения, распространялся только на лиц, являющихся гражданами Рима. Римская семья носила патриархальный характер. В ее состав входили глава семьи, жена, дети, родственники, зависимые люди и рабы. Семья представляла собой область личных прав, которые имеют связь с конкретным лицом.
Тот факт, что в Риме существовали большие семьи, объясняется тем, что была необходима дополнительная производительная сила. Широко применялся коллективный труд всех членов семьи, в том числе и рабов.
Римская семья называлась familia. Данный термин произошел от латинского слова «famel» - «раб». Из смысла термина выходит, что familia обозначает нахождение в зависимости членов семьи от главы. Термин «фамилия» также обозначал имущество семьи.
Семья в Древнем Риме строилась на культе предков, которые почитались всеми членами семьи.
В IV в. до н. э. патриархальная семья превратилась в малую патриархальную семью, где со смертью отца, главы семьи, его сыновья становились во главе собственных семей.
Правоспособностью в римской семье обладал только глава семьи, он являлся самостоятельным, ни от кого не зависимым лицом. Все остальные члены семьи не обладали правоспособностью и находились под властью отца.
Главе семьи предоставлялось право жизни и смерти, он мог предавать смерти членов своей семьи, но только в качестве дисциплинарного наказания, иначе его действия пресекались публичной властью.
Домовладыка был вправе не признать новорожденного ребенка своим, и тогда дитя выбрасывалось. Только признанный отцом ребенок становился членом семьи.
Глава семьи мог передать одного или нескольких членов своей семьи третьим лицам для возмещения ущерба, а также сдавать их в качестве рабочей силы. Это право домовладыки было впоследствии ограничено: было запрещено продавать своего сына, члена семьи, более трех раз, в противном случае глава семьи утрачивал свою отцовскую власть над сыном.
Власть главы семьи над женой и детьми была абсолютной и практически не отличалась от власти над рабами. Но постепенно власть домо-владыки ограничилась, и подвластные члены семьи стали получать признание в праве.
Римское право признавало два вида родства - агнатическое и когнатическое.
К агнатическим родственникам относились все лица, которые принадлежали к одной семье, поэтому родственниками признавались все лица, которые находились под властью одного главы семьи. Агнатическое родство - законное родство.
Когнатическое родство (или кровное) следует из общности крови. Лицо, которое является агнатом, является и когнатом, но не всегда когнат является агнатом.�аноn ���H� \rsona alieni iuris: вступление женщины sui iuris в брак cum manu arrogatio узаконенные. Сюда же относились обстоятельства, в силу которых лицо alieni iuris переходило из- под одной семейной власти под другую: вступление дочери в брак, так же переходило (в кабалу). Capitis deminutio minima имела место и тогда, когда сын становился persona sui iuris с освобождением его от mancipium после третьей его продажи, а ровно в тех случаях, когда становился persona sui iuris дочь или внук, освобожденные из mancipium после первой продажи их. Очевидно, что в трёх последних случаях, когда Capitis deminutio не только не была гражданской смертью, но и не означала умаления гражданской личности, наоборот она была расширением правоспособности сыны, внука дочери. Тем не менее, первоначальная концепция сapitis deminutio как гражданской смерти проявлялась всегда в регулировании последствий сapitis deminutio, в том числе и Capitis deminutio minima. В сфере личных правоотношений всякая сapitis deminutio (утрата правоотношений) влекла за собою прекращение для сapitе minutes агнатического родства с его прежними агнатами. Наоборот, когнатическое родство оставалось в силе. Manus отпадала, но брак продолжал существовать в качестве брака sine manu, по крайней мере, в случаях сapitus deminutio minima, ибо ни рабы, не прегрины не могли состоять в римском браке. Понятно, что вытеснением агнатического родства, родством когнатическим и брака cum manu браком sine manu практическое значение сapitis deminutio в сфере личных отношений почти отпало. Постепенно изменилось первоначальное значение сapitis deminutio для сферы отношений имущественных. По первоначальной концепции сapitis deminutio означало утрату лицом всего имущества: право входившие в состав этого имущества, переходили к тому, по почину кого происходила сapitis deminutio: к кредиторам, которые продавали должника в рабство trans Tiberim, к государству, которое продавало рабство или лишало римского гражданства в наказание за определенные деяния, к усыновителю или мужу при arrogation или совершении брака cum manu. «Обязанности же лица sui iuris, подвергавшегося сapitis deminutio, считались прекратившимися. Тоже происходило и с обязанностями лица alieni iuris, которое, как уже указано, приобретало имущественные права только для paterfamilias, но постепенно тало признаваться в некоторых пределах субъектом имущественных обязанностей. Многочисленные исключения из этого общего правила: ответственность усыновителя или мужа по долга, входившим в состав наследств, открывшихся для усыновленного или для жены, ответственность самого capite minutus по деликатным обязательствам не удовлетворяли потребностей гражданского оборота - сapitis deminutio должника всегда могла тяжело отразиться на интересах кредиторов, требования которых возникали из договоров. Поэтому претору пришлось разными правовыми способами обеспечить покрытие долгов capite minutus "а. В случаях, когда сapitis deminutio была следствием arrogation претор предоставил кредиторам усыновленного action de peculio против усыновления, как если бы последний выделил имущество усыновленному в качестве пекулия. В остальных случаях сapitis deminutio minima претор предоставлял кредиторам in integrum restitution, в силу которой они были вправе предъявить иск к capite minutus, причём долги последнего, если он стал alieni iuris, должен был покрыть новый носитель власти над ним под страхом утраты его имущества. В случаях сapitis deminutio media или maxima претор, не прибегая к in integrum restitution, давал кредитором иск против лица, к которому перешло имущество capite minutus "а, а если это лицо уклонялось от ответственности, разрешал арестовать и продать это имущество.
Существенные изменения били внесены уже не претором, а законодательством византийских император вследствие перехода на почве сapitis deminutio, входивших в состав имущества capite minutus: ввиду того, что подвластные стали признаваться обладателями не только имуществ, входящих в состав peculium castrense и peculium quasi castrense, но и всех dona adventicia (п. 145), сapitis deminutio minima перестала означать перемещение имущества: она лишь превращала имущество, принадлежавшее лицу sui iuris, в peculium castrense, peculium quasi castrense или в bona adventicia и, наоборот делала лицо alieni iuris неограниченным в правах обладателем только что перечисленных имуществ, на которые сapitis deminutio определенные права принадлежали носителю семейной власти над capite minutes. Последствия сapitis deminutio media оставались неизменными.
Наряду с сapitis deminutio римское право знало ограничения правоспособности вследствие умаления гражданской чести. Важнейшими случаями того ограничениями правоспособности были:
а) intestabilitas;
Intestabilitas поражало лицо, которое было свидетелем или весовщиком при совершении соответствующих гражданских сделок, а потом отказывалось подтверждать совершение такой сделки или её содержание. В более позднее время intestabilitas поражала так же лиц, виновных в составлении и распространении пасквилей (carmen famosum).
Она заключалась в лишении права быть свидетелем и прибегать к помощи свидетелей при совершении гражданских сделок, права весьма важного в древнейшие времена, когда совершение большей части важнейших сделок требовало участия свидетелей. С постепенным исчезновением старых формальных сделок intestabilitas утратила своё значение.
Infamia заключалась в том, что римские магитраты не допускали к осуществлению тех или иных публичных функций лиц с сомнительной репутацией. Цензор был в праве вычеркнуть то или иное лицо из списка сенаторов, из всаднических центурий и т.д. Консул руководил выборами в магистраты, мог отказать в выставлении кандидатуры лица, опорочившего себя, по мнению консула. Претор мог не допускать то или иное лицо к выступлению в суде. В то время как контроль цензоров и консулов отпал с падения республики, преторская infamia стала прочным институтом гражданского прав. Она либо наступала непосредственно infamia immediata, в связи с определенными обстоятельствами (удаление из состава легионов за достойное поведение, достойное обручение и т.д.), либо являлась результатом обвинения лица в некоторых процессах, в которых обвинение показывало преступность или недобросовестность этого лица. Сюдаотносятся: iudicia publica поactio furti, vi bonorum, doli, mandati. Все существующие иски назывались actiones famosae a infamia была в этих случаях mediatа. Как infamia immediatа, так infamia mediatа влекли за собою лишение права выступать в суде в качестве председателя за других (procurator), а так же права быть опекуном, быть избранным на общественные должности. Таким образом, в Древнем Риме существовало большое количество возможностей потерять свою правоспособность и самые большие из них были конечно же свобода, гражданская честь, вероисповедование, пол, возраст, состояние здоровья, родство, семейное положение
Семья (familia) в древнейший период римской истории - это социальный институт, основанный на агнатическом родстве, делении ее членов на лиц «своего» и «чужого» права, существующий при первобытнообщинном строе.
Признаки:
4 . патриархальный тип отношений внутри семьи (неограниченная власть отца).
Агнатическое родство (agnatio) - юридическое, некровное родство, родство по факту совместного проживания и труда.
Агнаты - члены одной большой семьи, объединенные властью одного отца семейства (домовладыки); кровные родственники только по мужской линии.
Ближайший агнат:
А ) в большой семье - младший брат;
Б ) в малой семье - старший сын.
Основания для выхода из агнатической семьи:
1 . эмансипация взрослого сына;
2 . смерть домовладыки (в этом случае сыновья сами становятся домовладыками);
3 . выход дочери замуж (в этом случае дочь утрачивала связь с прежней семьей и становилась агнаткой своего мужа или его домовладыки).
Лицо своего права (persona sui iuris) - только взрослый римский гражданин мужского пола, не находящийся ни под чьей властью; это домовладыка, отец семейства, обладающий неограниченной властью:
· право признать или нет новорожденного ребенка;
· право лишить жизни непризнанного ребенка (выбросить уродца - monstrum с Тарпейской скалы - одного из утесов Капитолийского холма в центре Рима);
· право продажи детей в рабство;
· право манципации (продажи) третьему лицу своего сына в наем или в возмещение ущерба в порядке «нокзального» иска, но не более трех раз;
· право собственности на все собственные приобретения и приобретения, сделанные агнатическими родственниками;
· право давать или не давать согласие на сделки, совершенные членами семьи (дача согласия влечет юридическое признание сделки).
Лицо чужого права (persona alieni iuris) - это любой член агнатической семьи, находившийся в подчинении домовладыки, правовой статус которого состоит в следующем:
· полная публичная правоспособность;
· неправоспособность в частноправовой сфере (право собственности на приобретения лица чужого права имел не он сам, а его домовладыка; необходимость получать согласие домовладыки на совершаемые сделки).
К лицам чужого права относились:
1 . рабы;
2. сыновья и их жены;
3. дочери;
4. внуки и правнуки;
5. законная жена;
6. племянники и т.д.
Семья в постклассический период римской истории - это социальной институт, основанный на когнатическом родстве, возникший в период государствообразования и усложнения хозяйственной жизни страны.
Признаки:
1. возникновение в период поздней республики, империи;
2. в основе появления такого типа семьи лежат экономические факторы;
3. когнатическое родство членов семьи.
Экономическая основа появления семьи такого типа:
Изменение производственных отношений
Развитие торговли
Разложение патриархальной семьи
Усиление самостоятельности взрослых членов семьи
Ослабление власти домовладыки, которое выражалось в следующем:
Произвольное убийство домочадца карается смертной казнью;
Наказывать детей можно только в целях воспитания, а не жестокости;
Продажа детей в рабство возможна только, если они новорожденные и только в случаях крайней нужды;
Введена уголовная ответственность за выбрасывание детей-уродцев;
Введена уголовная ответственность за принуждение дочери заниматься проституцией;
Дети получили право жаловаться на отца в магистратуру и требовать алименты.
Когнатическое (когнатское) родство - это кровное родство.
Когнаты (cognatio) - сорожденные, рожденные вместе, кровные родственники, как по прямой, так и по боковой линии.
Степени когнатического родства:
1 . отец и сын;
2 . родные братья; дед и внуки;
3 . дядя и племянники;
4 . двоюродные братья.
Родственники по прямой восходящей линии : внук - сын - отец;
Родственники по прямой нисходящей линии : отец - сын - внук;
Родственники по боковой линии : сестра и брат; дядя и племянники; двоюродные братья.
От «родства» следует отличать понятие «свойство» - это отношения между мужем и тещей; свекром и тещей; отчимом и падчерицей; опекуном и подопечным и т.д. Таким категориям людей было запрещено вступать друг с другом в брак.
Брак: понятие, виды, способы заключения, условия вступления и прекращения брака.
Брак (matrimonium) - социально значимый союз мужчины и женщины, определяющий положение детей, рожденных в этом союзе, регулирующий личные и имущественные отношения между супругами, а также их наследственные права.
Брак - это юридический факт.
Брак - это то, что определяет статус человека (к примеру, если гражданин попал в плен, утратив свободу, то брак распадается).
Брак - это сделка.
1
2 . согласие жениха и невесты;
3 . достижение брачного возраста:
а ) для юношей - с 14 лет;
б ) для девушек - с 12 лет.
Отсутствие препятствий к вступлению в брак:
а ) безумство;
б ) двоеженство;
в ) родство или свойство будущих супругов;
г) принадлежность брачующихся к разным социальным слоям:
· до 445 г. до н.э. запрещены браки между патрициями и плебеями;
· до 18 г. до н.э. - между вольноотпущенниками и свободнорожденными;
· между сенаторами и вольноотпущенниками;
· при императоре Августе - между свободнорожденными и лицами низкой морали (сводни, актрисы, проститутки);
д) религиозные различия возможных партнеров: правовой брак мог быть заключен только между лицами единой религии и по правилам одной религиозной процедуры.
Заключению брака предшествовала помолвка (обручение) - договор в форме клятвенного обещания вступить в брак (sponsalia ). Помолвка представляла собой двойную стипуляцию: отец обещал жениху передать невесту и наоборот.
Обручение и брачная церемония могли следовать одно за другим непосредственно по времени, но могли быть и отдалены друг от друга даже несколькими годами. Во время обручения предполагаемые будущие брачные партнеры выражают намерение заключить между ними брак и обмениваются подарками подобающей социальному уровню партнеров стоимости; обручение может быть совершено и представителями будущих супругов - их родителями, опекунами и т. д. Обмен подарками придавал обручению некий вид частноправовой сделки. Факт обручения, брачные намерения и факт обмена подарками закреплялись специальными письменными документами (в более раннее время - присутствием свидетелей-гостей).
При помолвке вносился задаток. Если жених отказывался от брака, то он терял задаток. Если отказывалась от брака невеста, то ее домовладыка платил задаток в четырехкратном размере, а с 472 г. - в двойном.
Обручение можно было расторгнуть как по взаимному согласию, так и в порядке судебной процедуры как отказ от обязательства. Такое расторжение не считалось разводом и не могло в дальнейшем служить препятствием к заключению других браков партнерами. В древнейшее время нарушение обручения давало другой стороне право потребовать возмещения причиненного ущерба. По преторскому праву нарушение обручения влекло за собой только infamia и ограничение права выступать в суде в качестве представителя чужих интересов. В период империи сторона, нарушившая обручение, теряла право на возвращение сделанных ею подарков
Убийство женихом невесты и наоборот считалось убийством родственника.
Формы союза мужчины и женщины в Древнем Риме:
I. Законный брак
| Брак с властью мужа (matrimonium cum manu) -правильный, строгий брак; древнейшая форма брачных отношений | Брак без власти мужа (matrimonium sine manu) -неправильный, нестрогий, неформальный брак |
| Обязательный переход женщины на жительство в дом мужа | Жена переходит в дом мужа на жительство после своего согласия |
| Жена теряла юридическую связь со своими кровными родственниками и становилась агнаткой мужа | Жена оставалась юридически чужой своему мужу и детям, т.е. юридически стояла вне семьи мужа |
| Женщина оказывалась под властью мужа или его домовладыки | Женщина обладала имущественной правоспособностью |
| Жена не вправе была требовать развод у мужа, а муж такое право имел | Жена имела право требовать развод (правда, в дальнейшем эта возможность была существенно ограничена) |
| Муж имел право наказывать жену вплоть до лишения жизни, отдать ее в кабалу | Муж имел право убить жену только в случае прелюбодеяния (в дальнейшем это было запрещено) |
| Жена в семье занимала место дочери, а для своих детей была старшей сестрой | Самостоятельное положение женщины в семье |
| Дети, даже будучи взрослыми, подчинялись своему домовладыке в личном и имущественном плане | Военное жалование, добыча, подарки полководца (так называемый военный или лагерный пекулий), полученные сыновьями оставались в собственности самих сыновей, а не домовладыки |
II. Конкубинат (concubinat) - форма постоянного и разрешенного законом сожительства между мужчиной и женщиной, которые не могли заключить брак ввиду разного социального положения.
Примеры:
· Сожительство между римлянами и перегринами;
· Сожительство между римлянами и рабами;
· Сожительство между лицами сенаторского сословия и вольноотпущенниками и т.д.
Признаки конкубината:
1 . устойчивость семейных отношений;
2 . постоянство партнеров;
3 . дети (конкубины), родившиеся от такого незаконного брака, не попадали под власть отца;
4 . мужчина имел право состоять в законном браке с одной женщиной, а в конкубинате - с другой. Женщин за такое ждала смертная казнь;
5. конкубина (женщина) не имела прав «законной жены».
Способы заключения брака cum manu:
1. заключение брака путем религиозного обряда:
· присутствие жениха и невесты, 10 свидетелей и жреца;
· жрец произносит торжественные формулы;
· «совместное вкушение полбы» - принесение в жертву хлеба
· такое заключение брака доступно преимущественно для патрициев.
2. светский способ заключения брака:
· невеста покупалась будущим мужем (за символическую плату) путем манципации («Я заявляю, что эта женщина принадлежит мне по праву квиритов», говорил будущим муж);
· необходимо наличие 5 свидетелей и весовщика.
3. неформальный способ по признаку пробретательной давности:
· жена (сожительница - конкубина или жена «нестрого» брака sine manu ) должна была жить в доме мужа непрерывно 1 год;
· если жена не хочет , чтобы над ней была установлена власть мужа, то ей надо не ночевать дома 3 ночи в году. В этом случае давность прерывается.
Способы заключения брака sine manu: достаточно согласие обеих сторон + мужчина должен был отвести женщину в свой дом.
Условия для вступления в брак (ius conubii - т.е. право вступать в законный квиритский брак):
5 . согласие домовладыки (оно постепенно уходит на второй план);
6 . согласие жениха и невесты;
7. достижение брачного возраста:
а ) для юношей - с 14 лет;
б) для девушек - с 12 лет.
Основания для прекращения брака:
1 . смерть одного или обоих супругов. К смерти приравнивалось безвестное отсутствие одного из супруга;
2 . утрата свободы (capitis deminutio maxima) ;
3 . утрата римского гражданства (capitis deminutio mediae) ;
4 . развод, основаниями к которому могли послужить:
а) уважительные причины:
· бесплодие, нежелание одного из супругов иметь детей;
· возведение мужа в жреческий сан;
· поступление мужа на военную службу;
· болезнь супруга.
б) вина одного из супругов (на виновную сторону возлагались определенные имущественные санкции в виде штрафа или потери добрачного имущества):
· прелюбодеяние;
· покушение на жизнь другого супруга;
· отравление детей;
· кража ключей от винного погреба и др.
О разводе можно было сообщить через вестника, в письме, объявить лично в присутствии 7 свидетелей.
Брак, заключенный путем религиозного свадебного обряда, подлежал расторжению только при принесении жертвы Юпитеру и произнесении определенных слов с участием жрецов.
Брак, заключенный в результате покупки жены, и узуальный брак расторгались фиктивной продажей жены в рабство или кабалу с последующим отпущением на волю.
Расторжение брака осуществлялось без вмешательства гражданских и религиозных властей, однако в дальнейшем развод по обоюдному согласию супругов был запрещен Юстинианом.
Римская семья была не менее сложным организмом, . Рим знал целых три формы брака , каждая из которых отличалась рядом юридических особенностей, и крайне простой развод. Иногда, чтобы расстаться, достаточно было письма, в котором муж сообщал жене о желании расторгнуть их отношения. Все члены семейства беспрекословно подчинялись отцу. глава фамилии имел право осуществлять телесные наказания, иногда оканчивавшиеся смертью провинившегося. Он же мог выгнать на улицу нежеланных детей, обвинив их, например, в уродстве. Супруга не имела права голоса и перед лицом закона не могла оспаривать решения мужа.
На современный взгляд, семьи в древнем Риме были велики. В них входили родственники по боковым линиям до шестого колена. Глава фамилии был единоличным хозяином имени и главным жрецом родового культа. его власть над домочадцами не ограничивалась никакими законами. Обязанность же состояла в сохранении наследства и воспроизводстве семьи. если детей от законных браков не было, римлянин прибегал к усыновлению, с тем чтобы имя рода и его имущество не канули в Лету. Кровь не играла определяющей роли даже в семейных отношениях. Приемный ребенок становился равен кровному. В этом смысле Рим «усыновлял» покоренные народы, как отдельный римлянин мог усыновить чужого человека и наделить его правами наследника.
Типичная римская семья собирала под одной крышей три поколения потомков одного отца с женами и детьми, а также рабов и вольноотпущенников, сохранявших имя семьи хозяина. В среде аристократов женатые сыновья покидали дом отца, поскольку средства позволяли им жить отдельно. Однако все их имущество считалось собственностью отца и переходило к ним только после его смерти.
Брак в древнем Риме
Браки в Риме заключались сравнительно рано. Девушкам начинали подыскивать женихов с 12 лет, после 16 они уже считались перестарками. Юноши первый раз женились около 18 лет. Поскольку роды часто приводили к смерти женщин, то в среднем римлянин женился два-три раза. Свадебный обряд зависел от имущественных возможностей семьи. , а зачастую и бедняки не вступали в юридически оформленный брак, довольствуясь устным договором. Через год совместной жизни женщина по обычаю входила в семью мужа. Богачи предпочитали торжественный ритуал с принесением жертвы в присутствии десяти свидетелей. Это был патрицианский брак, почти исчезнувший к началу империи. Чаще встречалась «покупка» жены, когда будущий муж в присутствии пяти свидетелей вручал тестю выкуп за невесту. Со времен империи восторжествовала универсальная форма свадебного обряда, которому предшествовала помолвка в доме отца невесты. В день брако-сочетания приносилась жертва, над которой молодые произносили трогательную формулу: «Где ты, Кай, там и я, Кайя», - и соединяли руки.
Детская, как и женская, смертность была очень высока. Из новорожденных выживала примерно треть . Из этого числа только каждый второй дотягивал до 20 лет. Подчас, несмотря на все старания главы фамилии обзавестись наследниками, семья оказывалась бездетной. Поэтому римляне пускались на хитрости, которые в позднейшие эпохи назвали бы аморальными. Иногда они обменивались женами : по дружбе или за деньги уступали плодовитую супругу в другую семью. Порой женились на уже беременных женщинах, чтобы точно получить потомка. Каждый родившийся ребенок не считался автоматически членом семьи, а становился им только после получения имени: мальчики - на восьмой день, а девочки на девятый. Таким образом, наименование - перенесение на человека имени и связанной с ним совокупности социальных и имущественных прав выступало как событие крайне важное. Оно определяло будущий статус гражданина.
Кроме рода глубокая римская древность знала еще семью. Институт familia Romana был в республиканскую и императорскую эпохи основной социальной ячейкой, тесно связанной с развивавшейся и утверждавшейся частной собственностью, и потому находился под пристальным вниманием римских юристов. Благодаря их свидетельствам современные ученые получили в свое распоряжение богатый материал. Историки права подробно описали структуру и функции римской фамилии.
Первым из специалистов по истории Рима восстановил из обломков рассказов античных авторов и юридических памятников римскую фамилию как патриархальную семью Т. Моммзен. Но он рассматривал ее в качестве элемента государственной эпохи и на самых ранних ступенях истории видел в семейных общинах зачатки государственного устройства. И. Марквардт очень подробно охарактеризовал в «Справочнике римских древностей» (где семье посвящен особый, 7-й том) структуру семьи и юридическое положение ее главы - pater familias, а также находившихся в его власти жены - in manu, детей - in patria potestate, рабов - in dominicia potestate.
В более новое время римская семья вызвала специальный интерес Р. Парибени. Но он сосредоточил свое внимание на нравственных устоях, выгодно отличающих ее, по его мнению, от семьи у других, в том числе индоевропейских народов. В изображении Р. Парибени familia Romana выглядит идеализированно как основа человеческих добродетелей. Одновременно с этой книгой писался многотомный труд К.У. Веструпа. Он занимает особое место в историографии проблемы. Его источниками являются не только античная традиция и юридические памятники, но и обширный материал по этнографии древних и современных первобытных народов. Однако этим значение труда Веструпа не ограничивается. Римская фамилия исследуется им многосторонне - как проявление общности культа, общности собственности и отцовской власти - patria potestas. Важно и то, что Веструп рассмотрел римскую фамилию исторически, в развитии, выявляя первоначальные древние ядра в более поздних юридических формулах, характеризовавших семью эпохи классического римского права.
Будучи ученым идеалистического мировоззрения, Веструп считает первичным, конституирующим фактором римской фамилии общность культа и сакральную солидарность поколений. Он выступает против идеи И. Бахофена о матриархате как об универсальной стадии развития человечества и против понимания матриархата как строя, в котором женщина занимала господствующее положение. Вместе с тем он признает наличие матрилинейной системы родства как следствие промискуитета, однако категорически относит эти явления к неиндоевропейским народам. Этот тезис, разумеется, принять нельзя, потому что он неоднократно опровергнут современными исследованиями, показавшими единство развития человеческого общества независимо от этнической принадлежности людей. Но конкретное изучение Веструпом римской семьи с отцовским правом заслуживает внимания. Прежде всего следует отметить его анализ семейной собственности в раннем римском праве, чему посвящен весь II том его монографии. Веструп высказывается Б пользу того, что первоначально существовала общая римская земля и куриальная или гентильная собственность на землю. Частная же земельная собственность появилась только при Сервии Туллии, а утвердилась ко времени законов XII таблиц. Развитие отношений собственности Веструп связывает с экономическими и географическими условиями, а носительницей этих отношений считает семью. Пользуясь сравнительным методом, он показывает, что у германских и славянских племен зерновое хозяйство и просторы полей обусловили длительное существование общей собственности на землю, в то время как отдельная семья оказывалась собственником урожая. В противоположность этому в южных странах (Греции и Италии) культивировалось виноградарство и разведение олив. Это требовало закрепления участков на длительное время за одними и теми же семьями. В этих условиях стало воплощаться право частной собственности индивидуальной семьи - domus.
Встречающийся у античных авторов термин heredium, т. е. ргаеdium parvulum, Веструп и считает обозначением наследуемой семейной собственности, тогда как земля, выделенная из ager отдельным семьям, вероятно, первоначально по истечении какого-то срока возвращалась в общину (курию или gens) для перераспределения. Веструп высказывает очень важное замечание: в противоположность pecunia, богатству семьи, произведенному личным трудом ее членов, т. е. имуществу, которым pater familias распоряжался свободно, heredium как базис семьи был первоначально неотчуждаемым патримонием. В раннем римском праве этот последний обычно фигурирует в термине ercto non cito. Исследователь не согласен с часто встречающимся пониманием этого выражения как «наследуемая, или наследственная собственность». Такой перевод зиждется на этимологии erctum<(h)erectum, связанной с heres (наследник) или, может быть, herus(?) (господин), что он считает неудовлетворительным. Citum Веструп учитывает и другие попытки интерпретации упомянутого выражения. (H)erectum связывали не с heres, а с (h)ercisci и в таком случае также объясняли как «нечто деленное», или раздел (наследства). Глагол же ciere можно переводить, принимая во внимание словоупотребление Цицерона, не только словом «двигать», но и «требовать». Тогда erctum citum должно означать «требуемый раздел [наследства]», a erctum non citum - «не требуемый раздел [наследства]», или неразделенное имущество семьи. Эта формула, по мысли Веструпа, предполагает, что первоначально существовало неразделенное или нераздельное фамильное имущество. Такой вывод представляется нам вполне правомерным и очень важным. Еще одно доказательство существования первичной нераздельной семейной собственности Веструп видит во фрагменте рукописи «Институций» Гая (III, 154). Эта рукопись датируется IV или началом V в. Стало быть, она древнее известного варианта «Институций» с Веронского палимпсеста. Но она и полнее его. В новом фрагменте имеются дополнительные сведения, касающиеся сообществ (societates), учитываемых римским правом. Там упоминается один древний вид сообщества, которое состояло из наследников (sui heredes) умершего главы семьи, обладавших общей собственностью (ercto non cito). Затем Веструп приводит еще один аргумент: в законах XII таблиц (V, 10) признается право возбуждать иск с требованием о разделе наследства (actio familiae erciscundae) после смерти отца семейства. Из этого закона действительно вытекает, что ранее такие иски не практиковались, т. е. наследство между сонаследниками не делилось. Наконец, исследователь обращает особое внимание на то место из Дигест (XXVIII, 2, 11), где говорится, что некогда сыновья дома (sui heredes) еще при жизни главы семьи были своего рода совладельцами фамильной собственности, так что после смерти последнего переход собственности из рук в руки не осуществлялся, а она как бы продолжала свое существование (continuatio dominii). Перемена заключалась лишь в том, что сын принимал на себя действительное руководство семейным имуществом, фамильной собственностью. Это наблюдение кажется нам очень существенным. Оно бросает свет на положение pater familias в глубокой древности, свидетельствует о том, что в давние времена он не мог деспотическим образом распоряжаться имуществом, характеризуемым термином familia. Слово это, как известно, многозначно. В самом деле, в Дигестах (L, 16, 195, § 1) говорится, что под ним понимаются и имущество (res), и люди (personae), как происходящие из того же дома (т. е. жена) и того же рода (т. е. дети, внуки), так и рабы. Согласно Павлу Диакону (Famili), само слово familia происходит от оскского famel, что соответствует латинскому servus (раб). Если даже зависимость слов обратная, она не зачеркивает принадлежности рабов семье. При сопоставлении данных о societates и об иске о разделе наследства можно сказать, что в ранний период деспотической власти pater familias над членами семьи еще не существовало. Подчеркнем, что этот тезис Веструпа имеет большое значение для характеристики ранней римской familia, а вместе с тем и всего общества. Важное место в ряде работ, трактующих проблему римской фамилии, занимают не раз упоминавшиеся труды П. Де Франчиши, хотя этой проблеме специально они и не посвящены. Как уже говорилось выше, Де Франчиши не видит принципиальной разницы между большой и малой, индивидуальной семьей, поскольку в Риме обе они имеют аналогичную структуру и патриархальный характер. В этом пункте он возражает Ф. Де Мартино , который совершенно справедливо считает малую семью более поздним семейным видом, связанным с более интенсивным типом экономики. Де Франчиши обратил особое внимание на культ предков и празднество Паренталий. Поскольку, согласно Фесту, по юридическим нормам parens - не только отец, но и дед, и прадед, что получило живое подтверждение в надписи (CIL, IV, 1679) «habeas propitios deos tuos tres», исследователь пришел к выводу, что di parentes для римлян ограничивались тремя поколениями (отец, дед, прадед), хотя почитали и более далеких предков. Отсюда Де Франчиши сделал остроумное заключение о том, что критерий трех поколений должен был определять и группу ближайших родственников среди живых, т. е. familia, составлявшую группу агнатов. Заметим, что естественной границей familia действительно были 3-4 поколения и, вероятно, именно это «земное» обстоятельство и создало представление об особо близких отеческих богах из трех восходящих генераций. Но сам по себе факт почитания di parentes в составе отца, деда и прадеда, отмеченный Де Франчиши, существен. Важно и еще одно его наблюдение, а именно в римском религиозном календаре вслед за Паренталиями стоял день, посвященный Харистии, относящийся к культу мертвых, в котором, согласно Валерию Максиму (II, 1, 8), принимали участие только когнаты и свойственники. Отсюда ученый сделал закономерный вывод, что культ мертвых принимал во внимание когнатскую группу, так сказать «sobrino terms», т. е. включая шестую степень родства по боковой линии. Таким образом, Де Франчиши пришел к выводу, что агнатская группа из 3 поколений почитала di parentes, как и когнатская вплоть до 6-й степени. Иными словами, каждая из групп обладала определенными границами. Нам хотелось бы подчеркнуть важность этого вывода, потому что он позволяет вычленить две структурные единицы в римском обществе. Попытка реконструировать раннюю римскую фамилию принадлежит Д. Лотце. Он не соглашается с Де Франчиши, не видящим разницы между индивидуальной и большой патриархальной семьей. Д. Лотце справедливо рассматривает раннюю familia Romana как патриархальную семью, охватывающую женатых сыновей и даже внуков с детьми и женами, подчиненных patria potestas единого господина. Однако Д. Лотце возражает против возможности понимать этот римский институт как домовую общину, в которой объединены равноправные родственники по боковой линии; т. е. как некий фратриархат. В этом пункте он полемизирует с Г. Броджини, который в своих рассуждениях основывается на упомянутом новом фрагменте «Институций» Гая (III, 154). Нельзя не согласиться с Лотце и в том, что сравнение римского консорция с ирландской fine, которое проводит Броджини, правомерно лишь в определенных пределах. В то время как у ирландцев в большой семье главой является один из братьев, в римском объединении братьев все они равны, и каждый из них, становясь pater familias, получает равную долю наследства. Таким образом, вывод Лотце, что римская большая семья, как правило, обходилась без родственников по боковой линии, заслуживает безусловного признания. В последнее время появилась еще одна специальная работа, посвященная римской семье. Она принадлежит перу известного лингвиста Эмилио Перуцци . Труд Перуцци интересен прежде всего тем, что в нем рассматривается как раз начало царской эпохи. Автор исходит из того, что ономастическая система связана с социальной структурой, поэтому он изучает римские собственные имена. У известных по античной традиции римлян альбанского, т. е. латинского, происхождения он находит одно имя. Двучленные имена, по его мнению, принадлежат сабинам, так что Прокул Юлий или Меттий Фуфетий, люди альбанского рода, являются примером сабинского культурного влияния. Введение третьего имени, т. е. когномена, Перуцци объясняет ограниченным числом личных имен (praenomina) у древнейших римлян, приводившим к множеству тезок. Ради удобства и во избежание путаницы человеку и придали дополнительный обозначающий его элемент.. Такая интерпретация не кажется достаточной. Ведь когномен стал передаваться по наследству, т. е. закреплялся за ближайшими потомками. Известно, что в более позднее время когномен обозначал ветвь рода, или фамилию, в то время как для обозначения особо отличившегося человека использовался четвертый компонент имени, обычно в виде прилагательного. Но это личное прозвище уже детям не передавалось, оставаясь отличительной особенностью одного человека. Т. Моммзен отмечал, что утвердившиеся за целым домом, т. е. за родственной ветвью, когномены теряются во тьме веков, но не могут относиться к самой глубокой древности. Он связывает этот институт с процессом колонизации, при котором часть рода выселялась и должна была получить особое обозначение. Древнейшими носителями когноменов исследователь называет патрициев - Корнелиев, с ответвлениями - Малугипенсы, Сципионы, Коссы, Суллы и т. д. Самые ранние когномены, таким образом, появляются в IV в. от основания Рима. Закрепление когномена за последующими поколениями прямых родственников по нисходящей линии означало обособление всей этой родственной группы, т. е. фамилии. Поэтому появление наследуемых когноменов отражает важный факт в истории римского общества. Как видно из данных нарративных источников и из наблюдения Моммзена над фастами, когномены несвойственны царской эпохе. И это обстоятельство кажется нам очень существенным. Оно проливает свет на положение familia внутри gens: она роду еще не противопоставлена, хотя уже и обозначилась как важная его ячейка. Все сказанное позволяет считать появление когноменов не столько фактом, указывающим на численный рост римского населения, как можно вывести из упомянутого замечания Э. Перуцци, сколько показателем социально-политического развития Рима. Далее, изучая римские имена, Э. Перуцци выдвинул тезис о том, что nomen в раннюю эпоху был связан с familia, а не с gens, и указывал на принадлежность к семье, а не к роду. Вообще, по его мнению, римская ономастика, в которой проглядывает определенная социальная структура, развивалась в направлении, прямо противоположном тому, которое предполагается для общества. Исходя из такого утверждения, можно заключить, что familia предшествовала роду, с чем согласиться нельзя. Итак, в науке сделано много для реконструкции римской фамилии в раннюю эпоху, включая и царский период. Но единство мнений даже по таким кардинальным вопросам, как характер ее - малая или большая, если большая, то типа фратриархата или во главе с pater, старшим родственником по прямой линии, - еще не достигнуто. К тому же в большинстве трудов, исключая Э. Перуцци, специально фамилия на уровне начала царского Рима не рассмотрена. Между тем наши источники содержат материал, позволяющий остановиться именно на времени первых царей. И важно сопоставить эти данные с тем, что можно почерпнуть из более поздних юридических источников. Сначала следует остановиться на личном, так сказать, составе семьи (personae). Об этом сообщают Дигесты (50, 16, 195, § 1) со ссылкой на законы XII таблиц. Последнее обстоятельство имеет существенное значение, потому что тем самым восстанавливается характер семьи раннереспубликанского времени. В § 2 перечисляются члены семьи proprio iure. Их много (plures), все они находятся под властью одного главы семьи либо по природе, либо на основании права. Во главе семьи - pater familias, входят в нее - mater familias, их сыновья с детьми, т. е. внуками и внучками, и дочери. Это перечисление кончается словом «deinceps», значит, ряд может быть продолжен и дальше, по крайней мере вплоть до правнуков. Причем дети и внуки могут быть и усыновленные. Это следует из Веронских схолий к «Энеиде» Вергилия (I, 237): «Родитель (genitor) - лучше, чем отец (pater), потому что отцом [человек] становится и по адоптации, а родителем является не иначе, как тот, кто порождает». В Дигестах (50, 16, 51) указывается, что под словом «parens» понимаются не только отец (pater), но и дед с бабкой, и прадед с прабабкой, и все следующие по восходящей линии. На этом положении зиждется и определение Феста, которое он дает слову «parens»: «В обыденной жизни так называются отец или мать, но юристы считают, что этим именем называются и дед с прадедом, и бабка с прабабкой». Несомненно, эти тексты, дающие представление о явлениях и понятиях, возникших в глубочайшей древности, свидетельствуют о многоколенности и обширности римской фамилии. царей. Разделяя такую точку зрения, необходимо остановиться на этом пласте древнейших свидетельств о деятельности первых правителей в Риме.Значительная часть Ромуловых законов касается семейных дел. Уже сам этот факт говорит о значимости фамилии в обществе. У Феста (plorare) в довольно-таки испорченном тексте значится, что один из законов Ромула и Тация касался наказания молодухи. В законе говорится о наказании по всей видимости за нарушение семейных норм, потому что виновная приносится в жертву отчим богам (dus parentum).Так как этот закон упоминается Фестом как бы в тематической подборке, т е наряду с установлением, приписываемом Сервию Туллию, о посвящении тем же богам сына или внука (puer), оскорбившего отца так, что он заплакал, можно думать, что и прегрешение невестки было аналогичным. Приведенный закон явно свидетельствует в пользу того, что семья была патриархальной с подчинением младших старшим.Но этого мало. Поскольку Фест употребляет слово «nurus», что означает и жену сына, и жену внука или правнука в равной степени (Dig. L, 16, 50), текст служит дополнительным аргументом в пользу большесемейного характера римской familia Косвенно на многочисленность членов семьи Тация, указывает участие его домочадцев, правда, вместе с родичами в разбойничьем нападении на лавинийских послов (Plut, R , XXIII). Позволительно в интересующей нас связи привлечь также данные традиции о Нуме. Он был четвертым сыном у отца и, женившись на Татии, оставался в доме своего престарелого родителя (Plut., N., 3). По одной из версий, переданной Дионисием (II, 76) и Плутархом (N., 21, 1-3), у Нумы от двух браков были дочь Помпилия и четверо сыновей - Помпон, Пин, Кальп и Мамерк. Таким образом, семья была многодетной, и никаких намеков на то, что уже при Нуме она распалась на малые, нет. Можно думать, что распад этот произошел значительно позже, спустя несколько поколений. Ведь и республиканское время знало примеры больших патриархальных семей с неразделенной собственностью и общим хозяйством. Во II в., до н. э. это, видимо, было уже редкостью, потому что об одном и том же случае, а именно о семье Элиев, упоминают два автора. Правда, оба они приводят эту семью как достойный подражания пример родственной дружбы, в которой не было раздоров из-за наследства. Тем не менее факты, переданные и Плутархом (Aem. Paul., V), и Валерием Максимом (IV, 4, 8), свидетельствуют о том, что Элии, которых было 16 человек, жили все вместе в одном тесном домике со своим многочисленным потомством, совместно владели небольшим поместьем в Вейентской области, имели одно почетное место на представлениях в Большом цирке и во Фламиниевом. Известно, что за одним из этих Элиев была замужем дочь Эмилия Павла, двукратного консула и дважды триумфатора, не стыдясь, по замечанию Плутарха, бедности своего мужа. Аналогию такой большой семье, включающей в себя 16 глав малых семей, нашел Ламберт в ирландской fine. Этот организм заключал в себе 4 группы родственников, т. е. 4 поколения, начиная от некоего главы семьи, его отца, его деда и прадеда. Fine владела определенной величины участком земли - baile. Каждая из четырех групп,составлявших fine, распоряжалась 1/4 baile, которая называлась tate (около 16 или 32 га в зависимости от качества и расположения земли), а также 1/4 частью дома. Каждая четверть дома, в свою очередь, делилась на 4 части в соответствии с четырьмя поколениями составлявших ее потомков. Таким образом, под общей крышей и вокруг одного очага собиралось 16 семей. Ламберт вслед за Юбером переводит слово fine французскими словами famille и maison, поскольку fine занимала одно большое укрепленное каменной оградой жилище (treb), являющееся приютом и средоточием 16 menage, т. е. хозяйств. Значит, Ламберт понимает fine как большую семью, в которой, однако, уже кристаллизуются меньшие семьи, обрабатывающие каждая свой участок tate. Иными словами, ирландский вариант представляет собой, скорее, группу близкородственных семей с выделением земельных владений в пользование входящих в нее меньших семей, или большую патриархальную семью уже без полного производственного единства, т. е. начало патронимии. Что же касается римских Элиев, то они были лишь одним из фрагментов рода, лишь одной его ветвью, потому что один член этой семьи, как раз женившийся на дочери Эмилия Павла, был Элий Туберон. Он носил особый когномен, в то время как в Риме жили Элии Петы, Ламии и др. Самыми знатными были Петы, потому что именно они, согласно Фастам, занимали в IV - начале II в. до н. э. консульскую должность (в 337, 286, 201, 198 гг. до н. э.). Что касается ветви Туберонов, то она хоть и считалась уважаемой, но жила бедно и высших магистратур не достигала. В отличие от ирландцев, Элии пережиточно сохраняли даже во II в. до н. э. тип классической большесемейной общины с общностью производства и потребления, т. е. отражали более архаическую ее ступень. И их пример с еще большим правом, чем ирландский, может быть использован для реконструкции социального строя древнейшего Рима. Таким образом, большесемейный быт Элиев может быть проецирован в начало царской эпохи. Кроме закона о наказании невестки, о чем речь шла выше, традиция относит к Ромулу еще три закона. Один из них устанавливает брак типа confarreatio и положение жены как хозяйки дома и наследницы мужа наряду с детьми. Согласно этому же закону прегрешившую жену судит муж совместно с родичами. В качестве преступлений, которые карались смертью, наши источники называют питье вина, что влечет потерю добродетели (Dionys., II, 25; Plin., N. Н., XIV, 3, 89; Serv. Aen., I, 737). Confarreatio, судя по применению ячменя в этом виде заключения брака, - очень древняя норма. Интересно, что Гай (I, 112), описывая такой обряд бракосочетания, упоминает десятерых свидетелей. По остроумному предположению Дж. Франчози , это были по пять свидетелей от каждого из двух экзогамных родов, откуда происходят брачующиеся. Примечательно, что в этом древнейшем браке жена определяется наследницей. Если в поздней редакции юридического памятника достоинство жены несколько преувеличено, все-таки она не выглядит домашней рабыней, а муж не кажется полновластным деспотом. Судьбу безнравственной жены решает не один муж, но вместе с членами рода. Это дает дополнительное основание полагать, что семья была и осознавалась именно как ячейка рода. По второму закону, переданному Плутархом (R., XXII), Ромул запретил жене оставлять своего мужа и одновременно запретил продавать жену под страхом принесения поступившего таким образом мужа в жертву подземным богам. Этот закон позволяет считать, что семья в обществе четко обозначена и царь стремится укрепить ее, в частности, лишая женщину свободы распоряжения своей судьбой. Но и права мужа на нее, как и в предыдущем случае, не безграничны. Превышение власти над женой карается смертью. По третьему закону, о котором упоминалось в другой связи, ограничивалось убийство детей, доживших до 3-х лет, кроме явных уродцев, что удостоверялось опять-таки свидетельством пятерых, на сей раз соседей (Dionys., II, 15). Это обусловливалось не только возросшим уровнем производительных сил, о чем мы говорили, но и свидетельствовало о контроле за развитием семьи со стороны правителя формирующейся римской общины. Значит, и это установление подтверждает отсутствие неограниченной patria potestas. Упоминание в законе соседей тоже знаменательно, поскольку показывает значение семьи не только в рамках родовой общины, но и в поселении соседского типа. Таким образом, Ромуловы законы, т. е. восходящие к аутентичным установлениям тексты, а не только аналогии дают возможность представить римскую фамилию второй половины VIII в. до н. э. не как индивидуальную семью, а как большую, многоколенную патриархальную домовую общину, или семью с отнюдь не столь неограниченной властью pater familias, как впоследствии. И этому не противоречат археологические материалы, т. е. следы хижин того времени на Палатине. Пусть это - небольшие жилища, примерно в 30 кв.м, но они расположены поблизости друг от друга. К тому же условия местности не позволяли строить обширные дома. Этнографические данные тоже говорят о том, что вся большая семья далеко не всегда живет под одной крышей . Рассмотрим теперь законы Нумы, касающиеся familia. Их насчитывается четыре. Дионисий (II, 27) сообщает об эмансипации сына после троекратной его продажи отцом ex arcaiV, т. е. с незапамятных времен. Эта норма была потом зафиксирована в законах XII таблиц (IV, 2). В том же тексте Дионисия говорится, что Нума издал закон, запрещавший продажу женатого сына. Аналогичный закон приписан Нуме и Плутархом (N., XVII). Рим первых царей уже знал рабство. Общество уже было отягощено имущественным неравенством, поэтому продажа жены, о чем мы уже упоминали ранее, или сына не представляется невероятной. Но троекратная продажа сына предполагает более глубокие различия в экономическом отношении среди римлян, чем это мыслимо в начале царского времени, поэтому «незапамятные времена» не обязательно должны относиться к концу VIII-началу VII в. до н. э. Однако упоминание этой меры, вероятно, не случайно наряду с законами второго царя. Все перечисленные здесь установления, как кажется, говорят не об органичении власти pater familias, а об отсутствии у него еще неограниченной власти. С именем Нумы связывается еще один закон, о котором рассказывает Павел Диакон под словом «Pelices». В нем запрещалось наложнице прикасаться к алтарю Юноны. За несоблюдение запрета нарушительница должна была принести в жертву богине овечку. Эпитоматор объясняет, что pelices назывались собственно те, кто выходил замуж за женатого мужчину. Это любопытное свидетельство, позволяющее говорить о фактическом многоженстве, т. е. пережитке группового брака в правление первых царей. Воспоминание о такого рода брачных отношениях у римлян содержится у Плутарха в Сопоставлении Ликурга и Нумы (III). Писатель говорит там, что «хотя общность (koinwnia) жен и детей разумно и на благо государству изгнала чувство ревности» и в Риме, и в Спарте, все же эти законодатели по-разному решали вопрос об отношении мужа с женой. В Спарте допускалось практически многомужество, в Риме же муж мог уступать свою жену ради рождения детей другим мужчинам, но выдавая ее замуж, а не оставляя в своем доме. В сравнении с законом Ромула, запрещавшим жене покидать своего супруга, можно вывести такое заключение: пережитки групповых брачных отношений еще существовали, но оба правителя пытались ограничить их действие, укрепляя тем самым патриархальную семью. Такое представление о семейной ситуации в Риме в ту далекую пору до известной степени может быть подтверждено свидетельством Авла Геллия (XXIII, 1, 9), почти дословно повторенным Макробием (Sat., I, 6, 19). Геллий, ссылаясь на Катона, сообщает, что издревле в Риме существовал обычай, по которому сенаторы брали с собой на заседания сыновей отроческого возраста (praetextati filii). О сенатских дебатах до вынесения постановления рассказывать никому не полагалось. Однако мать отрока Папирия выведала у него, что на заседании обсуждается вопрос о том, что для государства полезнее, чтобы один имел двух жен или чтобы одна была женой двоих. Узнав об этом, любопытная женщина тотчас сделала эту сенатскую тайну достоянием всех матрон. Матроны особенно ужаснулись от перспективы стать женами сразу двух мужчин и отправились с мольбами в курию. Сын Папирия получил после этого прозвище Претекстата, а детей перестали допускать с отцами в сенат. Ссылка на Катона устанавливает terminus ante quern и позволяет датировать сенагские дебаты эпохой Ранней республики. Но примечателен сам предмет обсуждений. Значит, даже в то время, которое известно как время расцвета большой моногамной семьи с всевластием отца, в принципе допускалась возможность как полигамии, так и полиандрии, не нашедшая, правда, законодательного подтверждения. Тем более подобные явления возможны и для раннецарской эпохи. Источники позволяют полагать существование пережитков и других примитивных форм семейно-брачных отношений. Они привлекли к себе внимание современных исследователей. Эрика Магер-Пирнат выявила в саге о Горациях и Куриациях очень древнюю версию, которую не принял во внимание Ливий, говоривший о Горации только как о сестре римских героев и как о невесте одного из альбанцев. У Дионисия отмечено, что Горации и Куриации были родственниками, потому что их матери были сестрами. У Зонары и у Колумеллы, независимо от Дионисия, говорится только о родстве участников турнира. Мотив родства, по справедливому мнению исследовательницы, отражает очень древний пласт первобытных отношений у латинян. Материал, свидетельствующий о бытовавших в раннем Лациуме браках между близкими родственниками, подробно собран и проанализирован Дж. Франчози . Остатки явлений, свойственных глубокой первобытности, исследователь не без основания видит в легенде, зафиксированной псевдо-Плутархом (N., 22), о некоей Валерии из Тускула, охваченной нечестивой страстью к собственному отцу, в сообщениях Дионисия и Плутарха об Амулии и Рее-Сильвии. К другому, тоже очень древнему слою брачных норм относится помолвка Лавинии с Турном, который приходился, по наиболее распространенной версии, племянником Амате, супруге Латина (значит, Лавиния и Турн были кузенами по материнской линии); помолвка Горации с Куриацием и брак дочерей Сервия Туллия с сыновьями сестры его жены Тарквинии, дочери Тарквиния Приска. Все эти случаи говорят о брачных союзах между кузенами с материнской стороны и правомерно расцениваются Франчози как следы отношений, бытовавших до создания экзогамных брачных классов, в то время как эпизод похищения сабинянок свидетельствует об обычае обмена невестами, т. е. включается в известную этнографам картину дуальных экзогамных систем. Как видно из приведенных данных традиции, рассматриваемому периоду свойственны такие пережитки раннеродового общества, как оценка матрилинейного родства в качестве особо близкого и значимого. Об этом можно судить по реакции Аматы на отказ Турну выдать за него Лавинию (Амата с горя сошла с ума), по предпочтительности в семье Сервия Туллия браков царских дочерей с их двоюродными братьями с материнской стороны, а также по отмеченному уже факту мести за обесчещенную Лукрецию со стороны ее брата, а не мужа. Следы подобных представлений встречаются в Риме и в более позднее время. Примером их может служить история Цецилии, жены Метелла, рассказанная Валерием Максимом (I, 5, 4). Именно она, а не ее сестра, по древнему обычаю (more prisco), вопрошала богов о знамении относительно замужества для дочери последней, т. е. для своей племянницы. Цецилия была настолько озабочена судьбой девушки, вошедшей в брачный возраст, что сказала о готовности уступить ей собственного мужа. Слова, продиктованные нежной любовью к сестриной дочери, оказались не напрасными. Вскоре, как только Цецилия умерла, Метелл женился на ее племяннице. Другим убедительным примером являются Матралии. Они празднуются в честь Матер Матуты, отождествленной с Ино-Левкотеей (Ov., F., VI, 479-506; Plut. Cam., V). В ритуале празднества исполняется обряд, по которому женщины обнимают детей своих сестер вместо своих собственных (Plut., Cam., V; Qu est Rom, 17). У Овидия (F., VI, 559-562) это объясняется тем, что Ино оказалась полезнее Вакху, т. е. своему племяннику по сестре Семеле, чем своим детям. Особо тесная связь тетки по матери с племянниками - рудимент той фазы общественного развития, когда даже патриархальный род и большая семья еще не оформились и действовали групповые браки. В республиканское время род, пусть в трансформированном виде, был экзогамным, что позволяет проецировать брачный запрет внутри gens в глубь царской эпохи. Вместе с тем мы знаем, что поздние юридические памятники декларировали запрет на браки до 7-й когнатской степени. Следовательно, если родственники за 7-й степенью не выпадали из рода, он фактически не был полностью экзогамным. Пережитки группового брака, о которых мы упоминали выше, позволяют полагать, что граница брачных отношений, т. е. 6-7-я степень родственной близости, вполне могла быть определена именно в первоначальном Риме, В условиях существования пережитков более примитивных форм она была явлением социального прогресса. Из уже рассмотренного нами «Сопоставления» Нумы и Ликурга у Плутарха выявляется еще одно установление Нумы относительно. семьи. Римский царь, в отличие от спартанского законодателя, предоставлял родителям свободу воспитывать детей, как кому вздумается. Отец мог по своему усмотрению направить сына на занятия земледельца, медика, флейтиста и т. д. Плутарх осуждает такой порядок, считая его основой непрочности. Однако сквозь морализирования Плутарха просвечивает определенная черта, свойственная римской семье начала правления царей: она самостоятельнее, чем спартанская в рамках более широких социальных общностей, прежде всего в рамках рода. Бросает свет на состояние фамилии в Риме при Нуме еще один» числившийся за этим царем закон. Согласно комментатору Вергилия Сервию (Ecl., 4, 43), в законах Нумы предусматривалось наказание за непредумышленное убийство. Оно состояло в том, что виновный должен был дать в народном собрании барана за убитого человека его агнатам. Это сообщение интересно с различных точек зрения. Оно показывает прогресс Рима того времени в разных аспектах его бытия - ограничения кровной мести, которая была еще в ходу при Ромуле, как это видно из эпизода раздора Тита Тация с жителями Лавиния, а также развития юридической мысли, т. е. выделения непредумышленного убийства. Вместе с тем комментарий Сервия примечателен и упоминанием агнатов. Сам по себе термин, как это обнаруживается при чтении юридических текстов законов XII таблиц, «Институций» Гая или текстов, помещенных в «Дигестах», всегда сопровождает отношения, складывающиеся внутри семьи либо между близкородственными семьями, и употребляется в связи с наследованием семейного имущества. В данном случае речь идет о возмещении, точнее о пене за убийство, которая поступила не в род, а в семью, что свидетельствует о росте ее удельного веса. Итак, несмотря на отрывочность и беглость сообщений античных авторов, можно все-таки составить довольно целостное представление о римской фамилии в начале царской эпохи, подкрепляемое этнографическими и историческими аналогиями. Семья исследуемого времени была большой домовой общиной, входившей составной частью в родовую общину, gens, т. е. была общиной низшего порядка, включавшейся в гентильную общину более высокого порядка. Основой как фамилии, так и gens были коллективное владение или собственность на главное средство производства, землю, при том, что семья получала земельный участок от gens. Цементирующим элементом обеих общностей был совместный труд, в gens прежде всего воинский, а в семье - производительный. Совместным в семье было и потребление. Римская фамилия существовала, вероятно, и в форме консорция братьев с их потомками, но преимущественно в качестве того семейного типа,какой получил в науке наименование отцовской семьи . Эта большая-семья состояла из нескольких, 3-4 поколений прямых родственников по нисходящей линии во главе с отцом, или дедом, либо прадедом. Абсолютного всевластия отца в ней еще нет, что соответствует господству коллективной и слабому развитию частной земельной собственности. Но значение главы семьи уже подчеркивается в установлениях первых царей. Такая семья содержит в себе серию ближайших агнатов, сына, внука, в то время как большая семья, возглавляемая родным братом данного pater familias, входит в ту же агнатскую группу, но уже на правах, так сказать, агнатов второй категории. Для характеристики ранней римской фамилии надо уточнить ее отношение к агнатской группе. Судя по «Институциям» Гая (I, 156; III, 10), можно сказать, что агнатская группа состояла из главы семьи с его женой, его сыновьями и внуками с их женами, которые жили единой большой отцовской семьей, а после смерти главы - отдельными большими отцовскими семьями, возглавляемыми родными братьями. При смерти кого-либо из них его имущество переходило к его прямым наследникам, а за неимением их - к оставшимся в живых братьям. Значит, агнатская группа включала в себя первоначально многоколенную большую отцовскую семью. Она охватывала патронимию позднее, когда патронимическое объединение стало включать в себя малые, индивидуальные семьи, образовавшиеся при делении большой фамилии. Но такого положения в начале царского времени с множеством пережитков самых примитивных социальных форм сложиться не могло. Аналогичная агнатская группа, ведшая происхождение от второго главы семьи, родного брата первого, возглавлявшаяся после смерти второго его сыновьями, т. е. двоюродными братьями сыновей первого, составляла с первой группой, пользуясь современной терминологией, патронимию. Подобные этим агнатские группы, происходившие от двоюродных братьев первого и второго глав семей, входили в состав того же самого рода. Агнатские гетерогенные группы образуют гетерогенную общину. В вертикальном направлении род, gens, в принципе безграничен, но в горизонтальном он не превышал в идеале 7-й степени родства. Это положение обусловливалось двумя обстоятельствами: 1) эмпирически люди постигли, что браки внутри шести степеней кровной близости отрицательно сказывались на потомстве, так что эта группа родственников была выделена в качестве экзогамной и вместе с тем в качестве костяка существующего в определенный момент рода; 2) экономические условия диктовали необходимость роду, обозначаемому словом gens и представляющему собой гетерогенную общину, ограничивать число входивших в нее больших семей ради гарантированности их существования. Термины gentiles и cognati не идентичны. В число gentiles входили cognati по отцу как по прямой, так и по боковой-линии, а сверх того - их жены. В составе же cognati по отцу были все его потомки, включая дочерей и внучек по прямой линии, а также его кровные родственники, включая теток и племянниц по боковой. Принадлежность к gentiles основывалась только на отношениях к главам больших отцовских семей, составляющих род, а принадлежность к cognati - на отношениях родства как по отцовской, так и по материнской линии. Gentiles - члены общинной организации, a cognati - родственной. Этнический состав римских gentes при первых царях, как мы проследили, не был однороден. Основную их массу составляли латинские и сабинские роды. Но часть их имела лигуро-сикульское, а также иллирийское происхождение. Возможно незначительное вкрапление в них греческих ахейских и отдельных этрусских элементов. Этническая пестрота gentes, которая вытекает из данных традиции, не позволяет, как кажется, считать древнейший Рим ни альбанской, ни сабинской, ни тем более этрусской колонией. Римские холмы с их сложным населением, нижний слой которого составляли лигуро-сикулы, испытали на себе прибой нескольких колонизационных волн,наиболее значительные из которых притекали со стороны латинских и сабинских районов. Но эти пришельцы, видимо, локализовались в разных местах будущего Рима. Таким образом, можно думать, что римский синойкизм был синойкизмом латинской и сабинской колоний, возникших не на пустом месте и адсорбировавших предшествующее население. Если иметь в виду латинский характер аборигинов, а также победу латинского языка в формирующейся римской общине, следует заключить, что латинский элемент был в Риме первых царей численно преобладающим. Важной чертой социального развития Рима начала царской эпохи было то, что gentes представляли собой жизнедеятельные организмы, состоявшие из больших отцовских семей. Но семья в это время была четко функционирующей единицей не только в рамках gentes, но и в рамках поселений, в которых группировались как родственники, так и соседи. Вопросы лекции
Общий строй римской
семьи. Правовые отношения
между супругами. Личные и имущественные
отношения между супругами. Заключение и
прекращение брака. Отношения между
родителями и детьми. Семья (familia)
была основой всего древне-римского
строя, она являлась базисом государственной
и общественной жизни. Вне принадлежности
к той или иной семье, а через нее к тому
или другому роду, нельзя было в древнейшее
время быть и гражданином. Древнейшая римская
семья есть семья строго патриархальная.
Она представляет замкнутый для внешнего
мира круг, абсолютным владыкой и
единственным представителем перед
внешним миром является домовладыка -
paterfamilias. По отношению ко
всему, что входит в состав семьи, власть
домовладыки юридически одинакова: и
лица, и вещи находятся в одинаковом
положении. В то же время
следует признать, что власть отца
семейства не была деспотической. Нормы
обычного права требовали, чтобы во всех
серьезных случаях, связанных с наказанием
подвластного сына или дочери, а тем
более жены, собирался семейный совет.
При нарушении этого правила в процесс
разрешения семейного спора вмешивался
претор, наблюдавший за нравами. Характер семьи
определял собою и характер древне-римского
родства. Единство семьи создавалось
единством власти. Лица, находившиеся
под властью одного домовладыки,
признавались агнатами, а такое родство
называлось агнатским. После смерти
paterfamilias
его семья разделяется на несколько
новых семей, но юридическая связь между
ними не порывается, они остаются по
отношению друг к другу агнатами. С развитием
преторского права некоторое юридическое
значение придается и родству по крови
- когнатскому. В императорское
время, когда патриархальный строй семьи
все более расшатывается, cognatio
постепенно выдвигается вперед.
Впоследствии Юстиниан своими Новеллами
вовсе уничтожил значение агнатического
родства, в частности, перестроив всю
систему наследования на основе
кровного, когнатического родства. Различалось
когнатское родство по прямой и боковой
линиям. Прямая линия обозначала нисходящее
или восходящее родство одного лица от
другого (дед, отец, сын, и наоборот). Боковая линия
объединяла лиц, имеющих общего предка
(брат, сестра, дядя, племянник). В Дигестах Юстиниана
юрист Модестин определил брак как союз
мужа и жены, общность всей жизни, единение
божественного и человеческого права. Римскому праву
было известно два вида брака: cum
manu
и sine
manu. При бракеcum
manu
жена как в личном, так и имущественном
отношении попадает под власть мужа (или
его paterfamilias),
занимает в семье место дочери. Она
делается агнаткой мужа и всех его
родственников, становится юридически
чужой своей прежней семье. Уже в эпоху Законов
12 Таблиц стал намечаться брак иного
характера. К семейным отношениям
своеобразно применялся вещно-правовой
институт давности
(usus
)
сожительство
в течение года давало мужу власть над
женой. Так вот, Законы 12 Таблиц отмечали,
что жена может воспрепятствовать такому
установлению власти, прервав течение
давности удалением из дома мужа на три
ночи. Таким образом, брачное сожительство
будет продолжаться всю жизнь с тем
только отличием от обыкновенного брака,
что жена все время будет свободной от
власти мужа, сохраняя свое прежнее
положение в старой семье. Дети от такого
сожительства считались законными; они
подлежат власти отца и входят в его
семью как агнаты. Впоследствии
появляется бракsine
manu
.
Долгое время оба вида брака сосуществуют,
но уже во второй половине республики
брак sine
manu
делается преобладающим. Возникнув из
простого брачного сожительства для
избежания установления власти мужа,
новый брак заключается путем простого
брачного соглашения, за которым следует
привод жены в дом мужа, сопровождаемый
различными бытовыми обрядами. Этот брак мог быть
прекращен свободным желанием одного
из супругов. Каких-либо законных причин
для развода совершенно не требовалось. В конце республики,
под влиянием общего морального распада,
произошли серьезные изменения и в
семейном праве. Нормальным явлением
стал разврат вне и в семье, свобода
разводов, отказ от рождения детей. В связи с этим
император Август издал ряд законов,
предусматривающих следующее: 1) ответственность
за прелюбодеяние, наказанию подвергаются
не только непосредственные виновники,
но и попустители: муж и отец виновной
жены; 2) все мужчины в
возрасте от 25 до 60 лет и женщины от 20 до
50 лет должны состоять в браке и иметь
детей. Лица, не состоящие в браке,
полностью лишаются наследственных прав
по завещанию; а состоящие в браке, но не
имеющие детей, могут получать только
половину. Чтобы не считаться бездетными,
мужчинам достаточно 1 ребенка, женщинам
- 3; 3) развод без
основательной причины влечет для
виновной стороны имущественные потери. От брака отличалась
такая форма сожительства мужчины и
женщины, как
конкубинат.
Оно признавалось законом, если было
сопряжено с брачными намерениями обеих
сторон и если ни одна из них не состоит
в законном браке. Дети, рожденные от
конкубината, хотя и не являлись законными,
но отличались от незаконных детей. Особой формой
брака являлся брак
между перегринами.
Римское право не регулировало отношения
супругов в таком браке, к ним применялось
право перегринов. Закон не предусматривал
каких-либо ограничений для вступления
во второй брак после прекращения первого. Вдова, вступающая
во второй брак, должна была соблюсти
траурный год (10 месяцев) со времени
прекращения первого. Это было направлено
на устранение проблем при определении
отца ребенка, если он родится в течение
10 месяцев после прекращения первого
брака. Однако, несоблюдение
траурного года не делало недействительным
второй брак, вдова только ограничивалась
в некоторых правах (например,
наследственных). По законам императора
Августа, вдовы должны были вступать в
новый брак в течение двух лет после
смерти мужа, разведенные – через 18
месяцев.
Важной частью традиции о первоначальном Риме являются царские законы. Как нами уже отмечалось, теперь на смену полному отрицанию их историчности гиперкритиками в науке утверждается отношение к ним как к достоверным в своей основе, по крайней мере как к восходящим к подлинным установлениям
1. Общий строй римской семьи
2. Правовые отношения между супругами